Глава Девятая
УПРОЩЕНЧЕСКИЕ НАУКА И РЕЛИГИЯ
"Взятие под контроль периода гона самок откроет нам двери для производства свинины на индустриальном уровне. Контролирование женских циклов было отсутствующим звеном в цепи для создания конвейерного производства"
Earl Ainsworth, The Farm Journal, 1976
"Не существует религии без любви, и люди могут говорить сколько им угодно о религии, но если она не учит их как поступать по доброму по отношению к животным и человеку это всего лишь фальшивка".
Anna Sewell, Black Beauty
"То, как люди относятся к природе определяет все их общественные институты".
Ralph Waldo Emerson, English Traits
ДЕТИ СКОТОВОДЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ
Наука и религия являются фундаментальными институтами нашей культуы, которые включают в себя многие наши высшие идеалы и влияют на нашу жизнь и на наше благосостояние целым рядом путей. Слово science - наука происходит от scire - to know - знать, а religion -религия от religare - связывать с прошлым; вместе они выражают наше стремление понять мир и нас самих через систему знаний, а также выражают наше стремление провести связь с духовной основой нашей жизни и жить в гармонии с друг с другом и с окружающим миром.
Как наука так и религия представляют из себя массивные институты, каждый со штатом в миллионы сотрудников и тратящий миллиарды долларов на проекты, которые теоретически должны принести здоровье, облегчение, чувство безопасности, понимание, смысл и счастье в наши жизни.
Хотя не многие будут настаивать на том, что наука и религия не оказывают нам никакой пользы, многие все же считают, что эти два института также стали серьезной причиной войн, разрухи и несчастья , и что они способствовали возникновению проблем наряду с разрешением их.
Как же так? Или более конкретно, почему тысячи людей в поисках излечения мира через научное и духовное развитие продолжают практиковать откровенно жестокий и хищнический менталитет, диктуемый нашим выбором еды? Помимо нашего всеобщего сопротивления признанию соучастия в жестокости, вовлеченной в нашу диету, существует другой действующий фактор: редуктивизм/упрощенчество, развитое многими Западными научными и религиозными институтами, которое служит для сокрытия важнейших взаимосвязей.
Революция в человеческом сознании, которая по свидетельствам началась около 10 тысяч лет назад в районе современного Ирака с началом пленения и одомашнивания крупных животных для использования в еду, была революцией редуктивизма/упрощенчества. Ее характерной чертой был внутренний и внешний акт редуктивизма/упрощения: упрощения, сведения сильных диких животных к статусу пленников, предназначенных для забоя и в результате этого упрощение уважения людей к животным и природе. Наши предки стали хищниками редуктированных жертв - пленных животных, которых приравнивали к товару, охраняли, а затем обрубали им голову. Люди стали сами редуктированными/упрощенными хищниками, поставленными в условия создания подобных упрощенных научных и религиозных институтов для оправдания и придания смысла их мировоззрению и поведению.
Помимо создания редукционистских/упрощенческих научных и религиозных систем, древние скотоводческие культуры произвели редукционистскую, хищническую экономиескую систему, которая все больше рассматривала самих людей как товарных единиц и все больше вела к углублению неравенства в распределении богатства. К историческому моменту, имевшему место три тысячелетия назад, мы видим судя по дошедшим до нас историческим документам, таких как Гомер, Старый Завет, Сумерианские рукописи, что сложившаяся к тому времени стабильная экономическая система доминировалась богатыми королями-скотовладельцами, воюющими друг с другом за захват голов скота, а массы народа были упрощены к простым ресурсам, воюющим, производящим и потребляющим на благо богатой элиты.
Зачинающаяся тогда наука использовалась для манипуляциями с родословными животных для увеличения получения их плоти, молока и шерсти, а религия использовалась для оправдания факта забоя животных и даже для принуждения следованию этой практике. И это как раз те институты, которые мы унаследовали и которые оперируют сегодня и живут в нас поскольку мы продолжаем употреблять еду, добытую от животных, смысл чьего существования мы радикально редуктировали/упростили для своих целей.
Полезно осознать, что традиционная наука и религия, в то время как они зачастую пребывают в горячем противоборстве, на самом деле поразительно сходны в своих основных заключениях. Они представляют собой двоих гордых сыновей скотоводческой культуры, и каждый из них работает в направлении укрепления упрощенческого менталитета у тех, кто населяет общество, подвласное этому менталитету. Он необходим для продолжения практики порабощения и поедания крупных животных, и поддержания экономической системы, базирующейся на исключении и эксплуатации. В то время как редкие личности смогли все же выйти и подняться сверх этих институтов до определенной степени, эти институты как правило оказывают давление, направленное на закрепление редуктивизма/упрощенчества, требуемых скотоводческой средой.
Например, хотя принцип женственности (Софии), которому чужден редуктивизм, мог бы необыкновенно обогатить как науку так и религию, он презирается скотоводческой культурой, и современные наука и религия относятся к нему с недоверием.
Отец и его сыновья с успехом доминируют над Софией в первую очередь благодаря продолжающемуся ежедневному обряду "принесению в жертву" миллионов животных для нашего стола: массовому ритуалу, сокращающему/редуцирующему наше мышление и ум и подавляющему излечивающую мудрость. Что касается мудрости, или Софии, то она должна была бы быть истинной целью как науки так и религии, но находясь на службе редукционистского менталитета скотоводческой культуры, наука и религия отвергают ее, что приводит к трагическим духовным последствиям, которые мы можем видеть вокруг нас.
НАУКА И РАБСТВО
"Конвертирование живых систем в машины для накопления капиталла было бы невозможным без приемов упрощенческой науки, которая выполняет для нас двоякую роль.
С одной стороны она убивает нашу этику сострадания, потому, что упрощенческая наука превращает живые системы в инерные части, которые соединяются извне - и этот редуктивизм/упрощенчество затем создает этическую анастезию, которая по сути говорит: " Вам не надо беспокоиться об этике, потому, что это всего навсего набор мнений, и которые из них выбрать - полностью в ваших руках, подобно тому, как если бы вы строили что-то из пластилина".
"И это так же дает нам реальную власть для манипулирования чтобы добыть больше молока от коровы, чтобы произвести больше нежирной плоти от коров, чтобы содержать их на минимальных площадях, чтобы быстрее вырастить для забоя."
"Это приемы, позволяющие применить редуктивизм в науке для накопления капиталла и для того, чтобы аппроприировать (отобрать и использовать в своих интересах) жизнь существ, имеющих их собственное право на их собственную жизнь"
Vandsna Shiva, Ph. D. - Вандана Шива, доктор философии(1)
Уходя корнями в предположение картезианского круга (где Декарт утверждает, что гарантией истины является только то, что может быть материально ощутимо), современная наука, не моргая отрицает существование реальности, которая не может быть физически определена. Этот материалистический миф игнорирует духовность и мистические превращения сознания, и упрощает как животных так и людей до статуса простых "выживальных" машин, движемых генетическими и химическими силами. Это естественным образом укрепляет иллюзию, что живые существа борятся и соперничают друг с другом во Вселенной, лишенной какого либо смысла или цели. Это сделало редукционистскую науку полезным инструментом для богатой элиты и контролируемого ею военно-промышленного комплекса.
Отбрасывая исконное значение и ценность животных и природы, сужая смысл жизни до материалистического существования, генетического программирования и аверантного обусловливания, наш собственный смысл, наша ценность и наш статус переоцениваются в зависимости от того как эффективно мы вписываемся в структуру экономико/политического комплекса.
Редукционистская наука культивирует холодный и рассчетливый глаз, который редуцирует живые существа в цифры, анализируя их в свете того, как приучила его индустриальная экономика и военная стратегия.
Это помогло легализовать практику скотоводческой культуры, согласно которой животные и природа рассматриваются как товар, и в конечном итоге эта товаризация распространяется и на нас самих.
Редукционистская наука преданно служит скотоводческому менталитету. Она искусно обернула патологическую разобщенность с реальностью доминирования мужским началом природы, животных, и людей в престижный и респектабельный образ.
Сегодня мы можем поехать в Дахау и стоять на том же цементном полу зданий, где нацисты проводили во имя науки болезненные эксперименты над своими же братьями по виду - людьми. Подобно тому как идеи супремитизма оправдывали жестокие эксперименты нацистов, эти же идеи оправдывают жестокие эксперименты, которые мы проводим над многими тысячами беззащитных животных ежедневно.
Если бы мы смогли получить доступ, мы бы пошли в любой университет, государственный или частный, военное или государственное исследовательсткие учреждения и стали свидетелями патологической жестокости, рационализируемой тем же самым принципом супрематизма. Мы также могли бы пойти, к примеру, в Школу Америки (School of the Americas) в Форте Бенинг штата Джорджия, и посмотреть как американские военные обучают военный персонал стран от Центральной Америки до Южной Америки последним достижениям в области пыток, шпионажа и подавления, ради того, чтобы помочь им эффективно доминировать людей в их собственных странах во имя дальнейших интересов межнациональных корпораций и правящей элиты. (2)
Капитал, скот, богатство, война, а также эксплуатация природы, животных и людей стоят сегодня на одном фундаменте так же как и в древних скотоводческих культурах. Сегодня они пользуются помощью высоких технологий, которыми их обеспечивает редукцивистская мифология в науке.
Пожалуй нет ничего более страшного чем быть беспомощным и связанным и находиться под холодным оторванным взглядом, которого не волнуют твои чувства и страдания. Это взгляд скотовода на животных, которыми он владеет, каждого из которых он подвергнет манипуляциям и убьет ради своей прибыли; это взгляд солдата на своих врагов, которые представляют угрозу скотоводческим интересем и капиталу его правителя; это взгляд ученого-исследователя или его ассистента, которые преднамеренно подвергают чувствующее существо страшно болезненным экспериментам.
Этот жесткий бесчуственный взгляд представляет из себя пораненную пародию человеческого взгляда, который по природе должен светиться любовью, добротой, состраданием, и природным чувством заботы и сочувствия ко всем существам на этой планете. Жесткий взгляд может быть достигнут только при помощи упорной тренировки - тренировки, которой мы подвергаемся практически с рождения в умении отделять себя от ужаса на наших тарелках три раза в день. Мы учимся накладывать этот бесчуственный взгляд на тех, кто вне нашего биологического вида, нашей расы, нашей страны, нашего социального класса, нашего пола, нашего коллектива, нашей религии, нашей сексуальной ориентации, и особенно животных: свиней, коров, волков, которые представляют из себя нашу еду или опасность нашей еде.
Мы можем смотреть более мягко на отдельные виды "домашних" животных, и конечно нам очень интересно услышать от самих ученых каких животных можно подвергать экспериментам без каких либо колебаний. Некоторые могут работать только с крысами и мышами, другие также с кошками, но не позволят себе использовать собак или обезьян, другие - только с кроликами и никогда с кошками, и так далее. Где мы проводим границу и почему? Для большинства ученых, как для большинства из нас в нашем скотоводческом обществе животные, выращиваемые для еды выпадают из круга сочувствия в наших глазах. Чем чувствительнее мы становимся - тем шире круг нашего сострадания, и тем скорее мы испытываем колебание в случае причинения боли живым существам, потому, что наши глаза начинают видеть страдания маленьких мышей, птиц, рыб, устриц и насекомых.
Научно обоснованная тренировка по Генриху Сколимовскому "йога объективности" (3) обсуждает и укрепляет способности мировоззрения, сужающего круг сочувствия, которые делают бесчувственными не только ученых но и всех нас.
Наука в некотором образе помогла нам понять больше животных, используемых для еды, демонстрируя что рыбы, например, чувствуют боль и быстро учатся избегать ситуаций, причиняющих ее, и что свиньи обладают удивительно острым умом, превосходящим ум собак и приближающийся к уму шимпанзе. В то же самое время в широком смысле эффект науки на судьбу животных является негативным.
По сей день многие влиятельные ученые, которые были вынуждены признать, что животные чувствуют боль и способны страдать, настаивают на том, что страдания их не настолько глубоки и интенсивны, подобно тому, что ученые говорили относительно чернокожих людей во времена рабства.
С ранних пор научной революции, ученые использовали животных в болезненных экспериментах и не придавали морального значение испытываемой животными боли. Резкий ответ Декарта своим соседям, жалующимся на вой, находящихся в агонии от боли собак, на которых он экспериментировал, до сих пор отдается эхом в корридорах науки.
Он объявил, что животные не обладают душой и не способны чувствовать боль, и что вой, который они производят ничем не отличается от скрипа колес мельницы. (4)
Такое отношение представляет собой полную противоположность Золотому Правилу. Пропагандируя иллюзии объективности, разобщения, упрощенчества, материализма и поощряя исследователей и публику за разобщенность со страданиями, которые испытывают чувствующие существа, находящиеся в руках нашей культуры, наука сослужила скотоводческому менталитету огромную услугу, а животным причинила огромный ущерб. И с этим нам самим, людям, также огромный ущерб.
Кроме добавления своих редукционистских методов, которые еще больше закрепили скотоводческий менталитет нашей культуры, наука добавила вклад через создание технологических средств, которые позволяют эксплуатировать, и издеваться над животными такими способами, которые раньше никто бы и не представил.
Cовременные крупномасштабные фермы и бойни не смогли бы функционировать без сложного оборудования, пестицидов, гормонов, электро кнутов, систем ограничения свободы и целого ряда других научных и технологических разработок, которые оборачивают в кошмарное существование жизнь существ, созданных для бега, полета, игры и радости жизни в природе. В отличие от современных людей, загнанных в кьюбиклы с компьютерами в высотных зданиях, коровы, куры, рыбы и свиньи не могут найти смысла существования в неестественных, искусственных тесных пространствах, в которые мы загоняем их на всю их короткую жизнь с тем, чтобы удовлетворить наши собственные желания.
Редукционистская наука сегодня определяет нашу культуру и наше самоощущение, и хотя она принесла неоспоримый прогресс и комфорт в материалистическом плане, она стала также основой для нашего собственного рабства. Наука не только источник технологических средств, которые развлекают нас и дают нам комфорт, они также отвлекают нас и делают нас зависимыми от них, загрязняют и разрушают наш мир.
Она также изобретает средства, которые напрямую контролируют нас, как это было сделано с животными. В качестве примеров можно привести системы слежения, электронные браслеты, микрочипы, которые могут быть внедрены в наше тело и по сигналу вызывать боль, страх, замешательство и другие эмоции. (5) Микрочипы были разработаны и опробированы на животных, и различные их вариации используются на домашних, диких животных и на человеке. (6)
Согласно газете Los Angeles Times микрочипы внедряются в организм людей с болезнью Альцгеймера и с другими заболеваниями, одновременно храня в себе также их персональные данные и делая людей "сканируемыми подобно банкам с арахисовым маслом на конвейере у кассы супермаркета". (7)
Они могут превратить нас в предметы, легко прослеживаемые и контролируемые как в случае с животными, которых мы порабощаем и поедаем.
На более глубоком уровне, редукционистская наука порабощает нас путем легализации только тех знаний, которые основаны на логичном позитивизме и фунтдаментальном разрыве между нами самими и миром. Хотя существуют ученые, с более прогрессивным, холестичным и даже духовным мировозрением, их как правило отметает гигантское ученая машина, которая основана на принципах разделения, редукционизма, и анализа, который она целиком унаследовала от своего родителя, скотоводческой культуры. (9)
Ее врагом является противник этой скотоводческой культуры, женское начало, которое живет во всех нас и проявляется как более высокий уровень знания, чем сепаратистский рационализм, на который полагается редукционистская наука. Наука отделилась от сострадательного, способного вылечивать и проводить взаимосвязь между явлениями, женского начала и от интуиции, вместо этого она склонна помогать жестокости, разрушению и смерти.
Для создания науки, которая будет истинно служить нам, не подвергать опасности, контролю и отвлекать от жизни, потребуется осуществить фундаментальный отход от упрощенческого/редуктивистского мышления, которое видит физическую форму как первичную и сознание как производное от нее.
Когда наше общество перестанет рассматривать живых существ как вещи, а признает в них чувствующих сознательных существ со своей собственной целью в жизни, мы естесственным образом сможем создать более действенную науку , основанную на первичности сознания и взаимосвязи всех живых существ. Это можно проследить в работах писателей, исследователей и теоретиков как Руперт Шелдрейк, предложивший идею морфогенетических полей, так же как Роберт Джан, Элизабет Тарг, Амит Госуами, Фред Алан Вулф, Вандана Шива, Лари Досси, Герберт Бенсон, Дипак Чопра, Фритджоф Капра, и другие деятели, которые посягнули на редукционистский менталитет, пронизывающий современную науку.
Одни исследуют роль мыслей, намерений, чувств и медитаций для лечения, другие посвятили себя выявлению взаимосвязей в явлениях и силы сознания в определении человеком физической реальности. (10) Не удивительно, что эти исследователи, подобно Швейцеру, Эйнштейну и другим подвергают сомнению наше общественное мировоззрение и отношение к животным.
Подход к науке, который воодушевляет и придает силу, также наблюдается среди последователей идеи Ганди о соответсвии технологии: они разрабатывают и применяют технологии, которые направлены на сотрудничество и устойчивое развитие и не ставят общественные группы в финансовую и политическую зависимость от нефтяных, животноводческих, химических и других корпораций.
Для того, чтобы такой холистический/целостный подход к науке смог приняться и распространиться нашей культуре надо подняться над своими привычками в области еды и отвергнуть скотоводческий менталитет, который неизбежно питает искусственно созданный и эксплуататорский по сути "заранее предупреди и контролируй" редуктивизм в науке.
Рациональные нацистские ученые работали над оружием массового уничтожения и массового порабощения также как работают целые армии ученых и в наши дни: неужели мы не видим, что не только сами эти проекты безумны, но и мышление, стоящие за этими проектами также безумно? Его могут терпеть только в обществе как наше, когда члены общества сами демонстрируют подобные образцы оторванности и жестокости на ежедневной основе.
До тех пор пока мы не перестанем сужать/редуцировать смысл существования животных до простых источников пищевых продуктов, редукционистская наука будет все укрепляться и становиться все более смертоносной, потому, что она полное отражение нас самих. Целый мир, окружающий нас является отражением нашей внутренней реальности, по мере того как мы будем истреблять войну и напряженность в нас самих, нашем мировоззрении, нашей повседневной жизни, в мире прекратится война и напряженность.
Менталитет разрыва и упрощения, который основывает современные научные методы и которым мы все пропитаны с детского возраста постоянно врезается в наше повседневное меню, в нашу жизнь, взгляды, и проявляет себя в зеркале нашего мира в форме боли и постоянной борьбы за что-то, которые мы сами испытываем и подвергаем этому других.
РЕЛИГИОЗНЫЙ РЕДУКЦИОНИЗМ
Общепринятая Западная религия, также как и Западная наука, развивалась внутри той же среды, упрощающей и обезличивающей животных, и имеет ту же редукционистскую ориентацию. Безграничное сокровенное Таинство как правило упрощено этой религией до человеческого образа-авторитета, люди упрощены до эгоистичных, разделенных между собой, временных единиц, которые могут быть либо избраны и спасены для вечности в раю, либо осуждены на вечность в аду, в зависимости от того как они провели свою быструю жизнь; а животные, деревья, экосистемы и вся природа сокращены до простых предметов одноразового использования в этой драме.
Так же как и в случае науки, религиозные верха имеют тенденцию закрепления менталитета доминирования над животными, женщинами, природой в пользу интересов правящей элиты. Так же как и наука, религия склоняется в сторону иерархизма, патриархизма и эксклюзивизма, и как наука, она учит нас полагаться не нашу внутреннюю мудрость, а на внешние авторитеты. Также как и редуктивистская наука, настаивающая на разрыве между "я" и миром, традиционная Западная религия настаивает на первичном дуализме Творца и творения, Бога и мира.
Вера в этот основополагающий разрыв между священным началом и всеми нами закрепляет иллюзию разделенности, которая также пропагандируется редукционистской наукой.
Чрезвычайно интересно то, что в то время как традиционная наука и религия находятся в постоянной борьбе: эти два родственника на деле разделяют общую редукционистскую мифологию, а целостная/холистическая наука черпает вдохновение и полезное руководство из прогрессивных религиозных традиций неЗападного образца, таких как либеральная теология и многие другие этнические традиции, наряду с Восточными типа Таоизма, Буддизма Махаяны, Сикхизма и Вендуты. Эти религиозные традиции склонны к вживанию в культуры и подкультуры, в которых животные не были подвергнуты систематическому приравниванию к товару.
Редукционистское убеждение в необходимости отрыва и разделенности настолько ритуализировано в наших повседневных приемах пищи, что оно неизбежно внедряется и в нашу религиозную жизнь. Часто нам в детстве говорят, что мы не будем допущены в рай, если мы не примем определенный набор убеждений! Наставники религии основного направления говорят нам, что мы в силу придерживания нашей веры выделяемся особо. Они редко подвергают критике наш жестокий выбор в области еды, а скорее подкрепляют его, объявляя, что у животных нет души, и что Бог дал нам животных для того, чтобы мы могли их есть - и религиозные учреждения спонсируют организацию барбекю, жарения свиней, рыбы и индюшек в пасторальных коммунах по всей Америке.
Прошло не так много лет с тех пор как император Константин, живший в XIV столетии, сделал христианство официальной религией Римского государства, а предшествующий акцент на вегетарианство был подвергнут тотальной опрессии и даже объявлен ересью. По дошедшим до нас свидетельствам Константин приказывал своим людям заливать житкий свинец в горло тех христиан, которые отказывались принимать в пищу плоть животных. (11)
Исконные христианские учения о милосердии подверглись искажениям для того, чтобы вписываться в доминирующую скотоводческую культуру, а просветительское учение о том, что Тот, кто живет с мечом от меча и погибнет превратилось в горькую иронию.
Через интерпретацию Непостижимой Божественности в лице мужского начала современная религия возводит мужское начало в статус религии, также как это делает и наука, подавляя женское начало, которое питает и воссоединяет. Даже в наши дни по сути ни один теолог не осмелится подвергнуть сомнению то, что великий Дух, который называют словом Бог, больше мужское начало чем женское, и мы до сих пор учим детей, что ОН это Господь. Ведь в древних скотоводческих культурах теми, кто обладал силой, воевал, пленил животных и насиловал были мужчины, и это практически не изменилось и по сей день.
Делая акцент на мужскую сущность Бога, скотоводческие культуры легализовали свои идеи доминирования, жестокости и убийства. Как указывает Джанет Регина Хайленд основной формой прославления бога в древних скотоводческих культурах было ритульное убийство животных для жертвоприношения ему. (12) Подосновой для этого служило положение, что "Господь - мой пастух" - ужасная идея, если осознать реальность скотоводческой культуры, которая пропагандирует эти учения. Пастух без жалости порабощает, кастрирует и убивает своих овец, коз и коров, и эти существа были беззащитны так же как и по сей день в его могучих руках.
Ажиотаж вокруг желания быть "спасенным" возможно исходит как раз из этого. Наш провал спасти животных, которые находятся в нашей власти, может быть заставляет нас нервничать о том, чтобы самим быть "спасенными".
Спасенными от чего? От последствий наших собственных действий? Или более традиционно от осуждения и попадания в ад? Что дает силу этому образу? Может это быть связано с многовековыми традициями, в которых пастухи через пламя огня смотрели на горящие тела животных, которых они убивали для приношения, и которых они сами поедали?
МИФ О ЗЛЕ
Основополагающая идея, проводимая Западной Религией, состоит в том, что добро и зло находятся в постоянной борьбе, в которой Бог, в качестве небесного божества мужского рода, представляет одну сторону, а Дьявол/Сатана, в качестве теневого, злодейственного, бестияподобного существа - другую. Этот дьявол по иронии представлен с рогами и копытами козы или коровы - тех самых жертв, которых мы безжалостно пленим и порабощаем для использования в еду!
Этот Дьявол безусловно по крайней мере с одной стороны является нашей собственной тенью - бременем вины, стыда и невыраженной скорби, которые мы несем за нашу массовую жестокость - поедание животных в наших семьях, составляющих нашу скотоводческую культуру. Мы подавляем знание об этой жестокости и вследствие этого ощущаем присутствие внутри нас самих каких-то темных и зловещих сил. Это неизбежно, потому что зло, которое мы представляем себе, является нашей собственной жестокостью, в которой мы не признаемся и от которой мы никогда не сможем отделить себя. Она возникает в образе дьяволов, врагов, войн и оружия массового уничтожения.
Мы научены тому, что мы должны слушаться нашего Пастуха, который защищает нас, и который также управляет нами в соей войне с врагом. Животные и Земля рассматриваются как предметы и сцена для этой битвы космического масштаба, в лучшем случае, и в худшем случае животные и Земля (а также женщины, или меньшинства) видятся почему то в сговоре с темными силами, и поэтому они законно должны "держаться под контролем".
Этот пробивающийся наружу смысл, что мы в основе своей злодеи, яляющийся определяющей характеристикой нашей Западной культуры, представляет собой главное поверье, пропагандируемое религиозными верхами. Однако это совсем не обязательно правда; как в Старом так и в Новом Заветах сказано достаточно много в противовес этому. Глава от Матфея, к примеру, в Изначальном Благославлении, говорящем, что мы все по природе грешники - не базируется ни на исконных учениях Христа, ни на работах других признанных Христианских и Иудейских пророков и учителей. (13) Которые наоборот видели фундаментально доброе начало жизни, природы человека и "исконного благословления" в самом сердце Создания в форме непрекращающегося праздника эволюции и сознания.
В Восточных религиозных традициях, которые неодобряют скотоводство и употребление животной плоти , и которые в определенном смысле менее дуалистичны чем наши Западные традиции, установлена позитивная ориентация.
В Буддизме, к примеру, коренным учением считается то, что все чувствующие существа обладают "натурой Будды", то есть все существа являются выражением просветленного сознания и могут выражать это через духовное развитие и понимание. Это основополагающее добро видится как наша истинная сущность и является основой нашей духовной практики. Многие направления в Западной религии, развивающиеся в прогрессивном направлении, также начинают распознавать, что сущность человека и всей природы представляет собой отражение божественной любви и является доброй по природе. Наш духовный путь состоит в связи с этим внутренним светом и очищением самих себя, чтобы быть блистающими сосудами для этой светлой сути.
Мысль о том, что мы в основе своей злы полностью противоположна этой всеобъемлющей идее о нашей исконной внутренней доброте, поскольку наша отвратительная практика пленения и убийства животных идет вразрез с нашим внутренним чувством доброты. Скотоводческая культура, в которой мы все рождены несет с собой огромный объем скрытого чувства вины за чудовищную жестокость, которой мы подвергаем животных ради использования их в качестве еды, за использование и очерствление душ детей мужского пола, за насилие, пропагандируемое против женщин и против соперничающих наций. Эта систематическая жестокость и подавляемое, но вместе с тем живое чувство вины, естесственным образом сопровождающее нашу жестокость, и является основой нашей уверенности, что люди в основе своей злобны.
Глубоко залегающее чувство вины, страха, и беспокойства, возникающие в следствие этого, подсознательно заражает нас и становится причиной многих проблем, как физических, так и душевных. В силу этого начинает расти движение с целью освобождения от бремени вины и осуждения. Мы распознаем, что хроническое чувство вины уродует нас, отбирает у нас силы и держит нас в оковах старых образцов поведения, и мы естественным образом хотим освободиться от этого - но мы не видим, что источник находится в продолжающейся жестокости, спрятанной в наших ежедневных блюдах. Мысли и поведение следуют за причиной, породившей их.
Таким образом мы можем увидеть как трудно искоренить жестокость по отношению к животным, используемым нашим обществом для вивисекции, родео, цирков, для охоты в огражденных пространствах, рингов для собачьих боев и так далее, потому, что как культура в целом мы продолжаем поедать их. Бесчувственность, унаследуемая от упрощения животных для употребления их в пищу, естесственным образом распространяется на животных, используемых и не для еды, - но она не останавливается на этом, не останавливается на животных. Это объясняет почему "бесчеловечность человека к человеку" залегает корнями в нашей бесчеловечности по отношению к животным.
Современная религия, как и наука, точно отражают собой психологическую травму скотоводческой культуры, которая сама порождает ее и поддерживает ее. Все оправдывается живущей в обществе мифологией. Как пишет Джозеф Кемпбелл в "Масках Бога", культурам необходима плоть животных, чтобы организовать себя вокруг смерти, потому что "главным объектом для этого является животное, убитое и забитое..." (14)
Это и сегодня актуально для нашей культуры: смерти миллионов животных, убиваемых ежедневно, просматриваются во всех наших религиозных институтах, снабжаемых мифы для их оправдания, так же как это было и на холмах окресностей Средиземного моря 3 тысячелетия назад.
Кемпбелл указывает, что культуры с принятыми в них растительными диетами организуют себя вокруг жизни. Растительный мир обеспечивает "еду, одежду и приют для людей с древних времен, и к тому же нашу модель отношения к жизни - в ее циклах роста и увядания, цветения и образования семян, где смерть и жизнь проявляются как трансформация единой, высшей, неразрушимой силы" (15) Сегодня очень нужна революция, если мы хотим выжить, ею будет трансформация базовой ориентации культуры, являющейся скотоводческой, и в которой мы рождены, и ее мифов смерти и редукционизма в мифы жизни и целосности.
Трансформация науки, религии и экономики, освобождение их от устаревшего редукционизма и ориентация их в сторону развития и чествования всеобъемлющего сострадания и взаимосвязи всех существ станут возможны когда мы изменим наши ежедневные гастрономические привычки и менталитет разделения, которые они требуют. Хотя мы и являемся продуктами скотоводческой культуры, мы можем вылечить и ее и нас самих через понимание. Это понимание требует перемены в нашем поведении, потому, что наше поведение формирует наше сознание.
Наука, религия и экономика целостности, доброты, самообеспечения и взаимности начинается именно с этого.
По мере того как мы культивируем осведомленность и подвергаем сомнению ориентацию на смерть, которая смотрит на нас с наших тарелок, мы создаем просторы свободы и сострадания, и по мере перехода на растительную диету, мы становимся агентами жизни, вдыхая свежий дух защиты и включения этого в наш мир, и благославляя животных, которые зависят от нашей милости, мы стократно благославим самих себя.
Это будет коренная трансформация, потому, что она как обозначает само слово коренная, идет к самому корню нашей основной дилеммы, коммодификации животных для использования в еду.
